В.Ромм.

Шаманские технологии под прицелом палеохореографии

 

Шаманизм как особая система культов и ритуалов находится в поле зрения исследователей уже более ста лет. Сам термин шаманизм, однако, не является однозначным: ученые вкладывают в него разный смысл. Существует давняя традиция в этнографии и антропологии определять шаманизм как религиозную систему. Шаманизм необходимо рассматривать как более широкое понятие, которое выходит за рамки отведенного ему места одной из «форм религии». Особенно, когда речь идет о живых традициях.

Исследователи определяют обычно шаманизм через ряд, по их мнению, присущих ему характеристик. Так, О. Хюлткранц считает, что важнейшим для этого явления является идеологическая предпосылка, согласно которой предполагается существование сверхъестественного мира и возможности контакта с ним. Шаман является представителем группы людей, осуществляющим этот контакт при поддержке помогающих ему духов. При этом он переживает экстатические состояния. Ю. Пентикяйнен в своем определении подчеркивает мировоззренческий аспект явления и предлагает пять критериев шаманизма. Для него оказываются важными: экстатическая техника, в результате которой происходит переход из одной реальности в другую; представление о том, что у человека больше чем одна составляющая его душа (soul), причем, одна из душ находящегося в состоянии транса может путешествовать в другие миры, например, в виде животного; вера в трехуровневый мир (Вопрос об уровнях «иного мира», по-видимому, должен решаться в случае каждой конкретной традиции отдельно), в котором шаман является посредником между уровнями; вера в то, что у шамана есть духи-помощники; наличие шаманских атрибутов, которые варьируются в зависимости от культуры, — костюма, бубна и пр. Несмотря на то, что в выше приведенных определениях подчеркивается идеологический или мировоззренческий аспекты, концептуализация шаманизма в них строится большей частью на определении центральной фигуры — шамана. В.Н. Басилов указывал на то, что «Недостаток многих определений состоит в том, что в них на первый план выдвигается фигура шамана».       Он подчеркивал, что такое отношение неправомерно: «Всякая религия есть в первую очередь мировоззрение или идеология, т. е. более или менее последовательная и стройная система идей» 

Считается, что познакомиться с основами шаманских приемов, шаманских технологий можно лишь где-то в экзотической глубинке, искать уникальные этнографические  и археологические  памятники и т.д. Для поисков крупиц правды о тайнах шаманов организуются дорогостоящие научные экспедиции в самые труднодоступные и отдаленные от цивилизации уголки Земли. Российским исследователям не надо выезжать за пределы своей страны. Хотя шаманство имело место у многих народов мира, но, как считают исследователи, свое классическое развитие оно получило в Северной Азии. Более определенно высказывается М. Элиаде: «...шаманизм в строгом смысле — это прежде всего сибирское и центральноазиатское религиозное явление.

В XIX-м веке русская православная церковь достаточно настойчиво (хотя и не всегда успешно) проводила христианизацию разных групп местного населения данных регионов, а в советский период государственная политика была направлена на секуляризацию всех сфер жизни людей и на истребление религиозных местных культов и практик. Глобальные перемены не могли не повлиять на шаманистскую традицию, которую наследовали потомки оленеводов, морских зверобоев, рыболовов и охотников. Тем не менее, можно, по-видимому, говорить о том, что, несмотря на серьезные социо-культурные сдвиги, основные черты шаманистского мировоззрения у современных носителей этих традиций в модифицированном виде продолжают существовать. В северных, центральных и южных регионах Сибири имеется уникальная возможность исследовать памятники эпоса народов этих регионов, анализировать многочисленные изображения шаманов на петроглифах, писаницах,  наблюдать трансформацию экстатических техник и технологий по современным шаманистским традициям. 

А.Г. Лукина пишет: «Сюжетная канва традиционных танцев якутов обнаруживает полную аналогию с сюжетами петроглифов. Эта устойчивая связь подкрепляется данными эпоса – олонхо, легенд, преданий, в которых запечатлены те же пластически-танцевальные образы».

На сибирских петроглифах находят огромное количество изображений животных. Изображения людей встречаются много реже. Эти изображения можно разделить на два класса: антропоморфные изображения (их больше) и фиксация бесспорно человеческих фигур (этих меньше). Следует также отметить, что есть еще множество случаев, когда из-за плохой сохранности, разрушения, исчезновения окраса можно лишь с больше или меньшей долей достоверности говорить о наличии изображений фрагментов человеческих фигур. Такие изображения мы в данном разделе не рассматриваем.

По свидетельству А.П. Окладникова  курыканские  наскальные рисунки известны на многих местах Прибайкалья. Более тысячи наиболее уникальных образцов сохранились в верхнем течении Лены в местности «Шишкинская шаманка» а также в Кудинских степях, на горах Укыр, Манхай, Байтог, Улан-кале, Булук, на скалах по течению Унги, Обусы, Осы, где изображены ключевые моменты  жизни  скотоводов – «племени пастухов, наездников, страстных коневодов». Исторический этап, отраженный с наибольшей полнотой и яркостью на Шишкинских  скалах, относится к первой     и началу второй половины первого тысячелетия н. э. Множество интересных изображений шаманов есть на петроглифах Южной Сибири, что требует отдельного большого исследования.

Внимание ученых постоянно привлекают изображения шаманов и возможность выявления по этим изображениям некоторых закономерностей технологии шаманского ремесла на обширных территориях Северной и Центральной Азии. Исследования изображений на сибирских петроглифах создают впечатление, что  шаман во все времена для древних художников это был самым популярным и распространенным персонажем. К такому же мнению приходят многие ученые.

Собранные в монографиях А.П. Окладникова и В.Д. Запорожной «Петроглифы Средней Лены», Н.Н. Кочмара «Писаницы Якутии» зарисовки дают богатый материал для исследователей. А.П. Окладников писал: «Неотъемлемым элементом многих наскальных композиций является шаман, который изображается с бубном в левой руке в положении «стоя».

Впрочем, на петроглифах шаман держит бубен и в левой и в правой руке, иногда и вовсе не держит.

У шамана из Еланки  (Рис. 1) бубен находится в левой руке, как и у шамана на скале «Нос Лаврентия» (рис. 2). На петроглифе с р. Мая (Рис. 3) шаман держит бубен правой рукой.

Когда речь заходит об антропоморфном изображении, то чаще всего они трактуются, как изображения шаманов, колдунов, реже – охотников. Вот что пишет Э.А. Новгородова: «Специфичная деталь женской одежды – лоскутки, свисающие с головного убора и рукавов, – позволяют предполагать, что она изображает божество, предка или жрицу культа плодородия, возможно, шаманку. Мужские фигуры стилистически похожие на женские, имеют подчеркнутый признак пола, поднятые вверх трехпалые руки, одну поднятую ногу, согнутую в колене. Атрибутами исполнителя ритуального действа часто являются бычий хвост, который традиционно рассматривается как атрибут шамана для перевоплощения в быка, а также музыкальные инструменты…».

 

 

А.Г. Лукина большинство антропоморфных изображений писаниц трактует как изображения шаманов: «Положение ног шама­на с бубном на скале Нос Лаврентия (Рис. 2) также напоминает положение ног такалай ойуу… Еще на одном петроглифе (рис. 4) изо­бражен, видимо, шаман во время приседания с поднятыми вверх руками».

 

 

 

На Тиит-Ары (рис. 6) изображены два человека с полусогнуты­ми ногами, как бы приплясывающие. Примечательно, что их ноги находятся в достаточно выворотном положении. Особенно это видно у второй фигуры, имеющей на голове рога. Наличие на голове рогов в виде развилки указывает на то, что фигура является шаманом, воз­можно жрецом, служителем культовых действ». Одна из фигурок — с расставленными ногами, разведенны­ми в стороны руками, голова увенчана двумя рожками. Последняя деталь свидетельствует о шаманской семантике рисунков (Рис. 6).

В наскальных изображениях Тиит-Ары (рис. 7) запечатлены че­тыре человека, у двух фигур — рога. По А.П. Окладникову, челове­чек с рожками явно пританцовывает. У него ноги изогнуты харак­терным образом — ромбом.

Антропоморфные существа с рожками на голове — шаманы — изображены в самые ключевые мо­менты культовых действ. Об этом говорят простертые вверх руки, ноги в положении приседания. Позы эти очень динамичны. Можно предположить, что они являются лишь фрагментом развернутого пластического представления.

Изо­бражения лодок с сидящими в них людьми («танцую­щими человечками», шаманами) найдены у с. Буреть на Ангаре, на Каменных островах, по рекам Оке и Белой. Культовый характер композиции не вызыва­ет сомнений (Рис. 5).

«В бухте Саган-Заба имеются стилизованные ан­тропоморфные изображения, близкие по ряду дета­лей к человеческим фигурам шишкинской компози­ции. Фигуры эти показаны стоящими во весь рост и спереди у них тоже имеются рога на голове, обе руки подняты вверх в ритуальном жесте, ноги согнуты ха­рактерным образом в виде ромба. Так должно быть передается поза ритуального танца шаманской пля­ски-камлания».

 

Продолжение статьи читайте в следующем номере нашего журнала